В 1811 году Петербург посетило Черкесское (Кабардинское) посольство из шести человек во главе с Хамурзиным Мурзой бек-хаджи – внуком князя Асланбека Кайтукина вместе с Кучук-Беком Касаевым, Шалохом Ахловым, Гетаешом Куденетовым, Мисостом Анзоровым и Темрюком Казанчевым. Свидетельницей пребывания данного посольства стала немецкая аристократка Кристина Мюллер, которая в Париже в 1814 году выпустила книгу о своих воспоминаниях в период пребывания в Петербурге под названием – «Описание Петербурга, или письма о России».
В письме XIII она рассказывает о своих впечатлениях, которых на нее оказали Черкесские послы.
«Незадолго до большого празднества, что Двор устроил в Петергофе, в июле месяце, и подробности коего я вскоре тебе перешлю, сюда прибыли из негостеприимных районов Кавказа несколько кабардинских или черкесских князей с многочисленным кортежем; они впервые появились на этом празднестве Двора публично и во всем своем блеске. Ими являются двое кабардинских князей с четырьмя самыми видными в их крае вельможами… Они проживают здесь за счет императора… Они появлялись сперва в Петергофе во всей красе их черкесского костюма… Скажем сперва одно слово об их облике. Много превозносят красоту и благородные черты черкесских лиц. Они сполна оправдали эти восхваления… Их облик демонстрирует нечто до крайней степени правильное, благородное, привлекательное. У них нет ни того, что шокирует в стольких монгольских племенах, ни маленьких и удлиненных глаз, ни выступающих челюстей, ни уродливого носа армян. Их цвет лица приятной смуглости, кои огонь красивых черных очей и черные как смоль волосы делают еще более пикантным. Их талия вполне исправная, но слегка более маленькая, чем большая. Они носят поверх своего суконного кафтана, от плеч до пояса и далее до колен, великолепную кольчугу, чья тонкая работа сделала бы много чести самым совершенным английским сталелитейным фабрикам; я смею даже усомниться, что работа подобной тонкости возможна для европейских рук.
То маленькие стальные кольца, чрезвычайно тонкие, хорошо полированные, кои, будучи вставленными одно на другую, образуют самую красивую паутину и производят восхитительный вид при сиянии солнца или факелов. Этот великолепный пояс поддерживает справа, близ одного к другому, два больших пистолета, богато украшенных великолепной золотой работой, а слева прекрасный кинжал из дамасской стали, украшенный золотой рукояткой. На боку у них маленькая дамасская сабля, но превосходная, коей они умеют хорошо владеть. Самыми любимыми и самыми великолепными их видами оружия являются их колчаны и стрелы. Вот они в саду, где на четверть мили во все стороны собрались более тридцати пяти тысяч человек, и ты представляешь себе, какая толпа любопытствующих увивалась вокруг них. Что касается меня, я с интересом всматриваюсь в их лица, дабы попытаться прочесть на них, какое впечатление произвели на них восхитительные сцены этого праздника; я читала по буквам, я изучала, но не сумела прочесть на них даже одну мысль. Может ли так быть, что влияние внешних объектов на их души, очевидно, нисколько не отражается в чертах их лиц? Или величественные и грандиозные объекты, что природа предоставляет им у них дома, даровали им иные понятия красивого и возвышенного? И согласно тому они могли бы, конечно, счесть то, что видели здесь, блестящим и новым, но все же далеким от величественных очертаний и несравненной торжественности их гордых гор. Как бы то ни было, ничто не смогло их удивить: ни фонтаны и фейерверки, ни иллюминации и маскарады, ни те объекты, что могли бы исторгнуть какие-нибудь возгласы у всякого, кто не является жителем Кавказа. Они вынуждали, так сказать, толпу любопытствующих созерцать их, и всякий человек, удачно расположившись, мог не стесняясь исследовать их одежду и их оружие. Я подошла к ним и узнала там
разные интересные подробности об их личностях, их родине и их поездке, о Тереке и о Грузии. Они милостиво позволили мне рассмотреть их костюм, все их вооружение и были польщены тем, что их кольчуга, коя, очевидно, была их любимым и самым дорогим украшением, показалась мне столь очаровательной. Я жестом
поблагодарила их за их любезность, и они засвидетельствовали, что поняли мою речь. Несколько дам особо были заняты осмотром одежды и оружия этих красивых чужаков; но лишь Богу ведомо, почему не столь галантные кабардинцы не казались этим более польщенными, чем тогда, когда красивый ребенок игрался с их луком. Добродушие и доброжелательность, соединенные со стойкостью, являются преобладающими отличительными чертами, светящимися на их лицах…»
Материал нашел и перевел сотрудник КБИГИ Каральби Мальбахов.