Формы общественной организации демократических субэтносов Западной Черкесии

Общественный строй другой многочисленной группы черкесских субэтносов – натухаевцев, шапсугов и абадзехов, хотя и имел некоторые черты, сближавшие его с социальной организацией княжеских владений Черкесии, отличался большим своеобразием. Подавляющее большинство натухаевцев, шапсугов и абадзехов принадлежало к сословию «вольных земледельцев» (тфокотлей), а основу социальной организации этих черкесских субэтносов составляла сельская община – псухо, сочетавшая родовые элементы с принципами территориально-соседской общины258. Соотношение «родового» и территориального принципов в адыгской общине по Ф.И. Леонтовичу выражалось в следующем: «Община... еще не успела вытеснить старые родовые формы... роды... раздробились по общинам на части. Живут разбросано по разным местам, значительно удаленным одно от другого». В псухо входили группы родственных семей, связанных общим происхождением и составлявшие род – ачих, членов которого объединяла обязанность кровной мести и взаимопомощи260. В рамках рода существовали большие патронимические семьи, которые вели совместное хозяйство, не порывая культурных и родственных взаимосвязей. О силе родовых традиций демократических адыгских субэтносов говорит тот факт, что Хан-Гирей, описывая «владения» натухаевское, шапсугское и абадзехское, перечисляет не названия аулов (как он делал при описании княжеских владений), а «названия родов или фамилий, из которых состояли эти народности». Более высокой формой общественной организации натухаевцев, шапсугов и абадзехов являлись «братства» (тлеух), состоявшие из союза нескольких родов. Защита друг друга перед лицом общей опасности, оказание члену братства материальной помощи, экзогамия, наличие у братства собственного имени – вот основные принципы, на которых строился подобный союз. В.К. Гарданов рассматривал адыгские «братства» как кровнородственные организации, фратрии, выросшие из сегментации одного начального рода, чему он находил подтверждение в его устоях – экзогамии, обычаях кровной мести и взаимопомощи – характернейших чертах родовой организации общества. Вместе с тем они имели также характер «политического объединения адыгского крестьянства». Действительно, каждое братство возглавлялось своими старейшинами (тхамада), которыми становились наиболее уважаемые главы родов, а права родовых собраний переносились на съезд всего тлеуха. Княжеской власти натухаевцы, шапсухи и абадзехи не знали, уоркское же сословие состоявшее у них по сведениям Хан-Гирея соответственно из 10, 5 и 8 тлекотлешских фамилий, управляло в основном лишь собственными крепостными, численность которого не составляла и десятой доли всего населения. Дворяне редко пользовались влиянием дальше своей общины – псухо, и только некоторые слабые роды прибегали к их покровительству. Например, шапсугские тлекотлеши Абаты держали в зависимости фамилию Кобле. Отношение господства и подчинения не затрагивали сферу землевладения, где родовая форма собственности сохраняла свой прежний вид. Хан-Гирей, на наш взгляд допустил сильное преувеличение в своем утверждении, что «роды или фамилии вольных земледельцев (льфекотлы) в племенах ныне (т.е в 30-х годах XIX в. – З.К.) имеющих народное правление, а именно: в Абадзехском, Шапсхгском и Натххоккоадьском, в прежние времена будучи подчинены власти дворянства на разных условиях, находились почти в такой же зависимости, в какой состоит этот класс в княжеских владениях». М.В. Покровский также полагал, что у шапсугов в конце XVIII в. произошел переворот, в результате которого «господство дворян было совершенно свергнуто... Пример шапсугов так подействовал, что у абадзехов и натухаевцев подобная же демократизация общества «произошла без всякой революции». Б.В. Скитский поддержал этот тезис и считал,что под влиянием классовой борьбы в конце XVIII в. «сила феодалов у западных черкесов ослабевала» и в конечном счете «княжеская власть у этих племен совсем пресеклась». Вместе с тем, источники, относящиеся к середине XVIII в. однозначно подтверждают отсутствие сильных феодальных фамилий как у шапсугов, так и у других демократических адыгских субэтносов. Так кабардинские князья сообщали в российскую Коллегию иностранных дел, что абадзехи («Большая Абаза») и шапсуги («народ Шапсо») «владельцев не имеют, а правят между ими старики»272. Поэтому, на наш взгляд правомернее говорить о значительном падении к концу XVIII в. у демократических адыгов престижа и политического влияния дворянства. А не его власти, которой оно никогда не обладало в полной мере...